Хитники - Страница 71

– Скажи, что ты пошутил, – категорично потребовала Лина. – Я слушаю!

– Да пошутил я, пошутил, – хлопотливо забормотал гном, – кто ж думал, что ты всерьёз мои слова воспримешь… Если б знал, лучше бы промолчал – а то я прям без вины виноватый, без ордера арестованный и без верёвки на виселице вздёрнутый. Такие вот дела.

– Вижу, не врёшь, – успокоилась лошадка, – ладно, прощаю. Но смотри у меня!

– Вот и славно, – миролюбиво сказал бабай. – Страсть не люблю, когда друзья ссорятся… Ну-ка, друже, слезай с сиденья, – Модест, ухватив гнома за бока, аккуратно поставил его на пол. – Коли у нас вновь душевная лепота и взаимопонимательная дружба, то пора заняться делом. Федул, поведай народу – каким окаянным способом мы проникнем за ворота?

– Элементарно, – мигом восстановив душевное равновесие, бодро заявил Федул. – У меня всё схвачено! А теперь, брателлы, объявляю название диверсионной операции: «Обратная сторона луны».

– Это ты, наверное, того психа в костюме вспомнил, – усмехнулся Глеб. – Который нам про луниум заливал. Да?

– Нет, – отрезал гном. – Просто «Пинк Флойд» – одна из моих любимых групп. – Легко спрыгнув с подножки кареты, Федул направился к воротам госпиталя.

Глава 14

– Значит так, – остановившись перед устроенной в воротах калиткой, начал подробный инструктаж гном. – Сейчас бабай возьмёт меня на руки, а Глеб позвонит в колокольчик вызова. Когда прибежит дежурный санитар, Модест сообщит ему, мол, он привёз больного… ээ… малолетнего племянника. Которому срочно нужна госпитализация, потому что ребёнок заболел ветрянкой. Или свинкой. Или ещё чем, по-детски опасным – ну, по ходу дела придумаем. Главное, вести себя натурально: уж я-то постараюсь стонать как можно жалостливее! Не беспокойтесь, я талантливый, у меня получится.

А когда санитар откроет дверь, то бабай сразу усыпит его выстрелом из духовой трубки; ты же, Глеб, будешь на подхвате, на всякий случай – если санитар не пожелает засыпать. Мало ли, вдруг у него иммунная система не той конструкции, не усыпительной? Тогда ты оглоушишь его с помощью…

– Всё, готово, – пряча отмычки в карман брюк, доложил бабай и распахнул калитку. – Можно входить. Как видишь, обошлись без твоих, друже, нарочных сложностей.

– Тьфу ты, – расстроился Федул, шаркающей походкой направляясь во двор имперского госпиталя, – но так ведь совсем не интересно! Никакой, понимаешь, грабительской романтики с присущим ей драматизмом типа «Украл, выпил, в тюрьму»… Хотя нет, последнего не надо.

Держась тёмной части двора, трое заговорщиков прокрались между деревьями к двери больницы – где и замерли в темноте, оценивая обстановку.

– Седьмая палата на первом этаже, – напомнил товарищам Модест. – Может, други, не стоит рисковать и ломиться через парадный вход? А потихоньку выдернуть из нужного окна решётку, выдавить стекло и унести деда Панкрата без шума и пыли. Я, думаю, вполне смогу разобраться с ней: расшатаю потихоньку ту загородку и выну. Никто и не заметит!

– Целиком поддерживаю твою идею, – согласился Глеб, которому что-то расхотелось идти в мрачное здание. – Только надо разобраться, какое именно окно принадлежит седьмой палате… Сам понимаешь, ошибиться тут никак нельзя.

– Да ну вас, – сердито проворчал гном, – вы уже того, совсем перестраховаться решили. А как же яркие приключения, как же адреналин в кровушке? Это, брателлы, только нормальные герои всегда идут в обход, а мы – ненормальные! Хотя и герои, да, – с этими словами Федул решительно подошёл к дубовой двери, повернулся к ней задом и трижды, со всей дури, лягнул её. Грохот получился изрядный, словно дверь проверили на прочность малым учебным тараном; в кронах деревьев испуганно заверещали разбуженные птицы – на головы парня и бабая посыпались сухие листья и мелкий мусор.

– Экий наш эльф отчаянный, прям до безумства храбрый, – с уважением произнёс Модест, доставая плевательную трубку и вкладывая в неё иглу. – Хотя, наверное, оно и правильно – ежели дверь заперта не на замок, а на засов.

В двери открылось смотровое окошко, на миг засветилось неярким больничным светом и потухло: кто-то, стоя за ней, внимательно осматривал двор. Разумеется, гнома смотрящий не заметил.

– Я здесь! – завопил Федул, отступая на пару шагов и поворачиваясь лицом ко входу, – вот он я, посланец великой космической цивилизации лунитов! Я прибыл на вашу мерзкую планетку с великой миссией освобождения: а ну-ка, гнусный тюремщик, открывай все дверные модули твоего корабля, выпускай из узилищ моих несчастных соплеменников! Которых вы похитили с обратной стороны Луны и насильно держите взаперти. Хау, я всё сказал, – гном встал, уперев руки в бока и нетерпеливо притоптывая то одной, то другой ногой. Со стороны казалось, будто Федул готовится сплясать английскую джигу.

– Наш клиент, – со смешком сказал таинственный наблюдатель. – Глянь-ка, сам пришёл-явился, настоящие чудеса, – окошко закрылось, лязгнул засов и дверь отворилась. На пороге, прикрывая глаза ладонью от дворового освещения, вырос плечистый здоровяк в белом халате – возможно, тот же самый санитар-охранник, которого Глеб видел сегодня в госпитале. Или его сменщик: наверняка на сторожевую работу набирали людей одинаковой комплекции. И, скорей всего, одинаковых умственных способностей.

– Ути-ути, господин лунатик, – пальцем поманил к себе Федула крепыш, – пошли-ка со мной, космический завоеватель, сейчас всех заключённых на волю отпускать будем. Пошли, не бойся! – Белый халат санитара высвечивался отличной мишенью, промахнуться по которой было невозможно. Особенно бабаю.