Хитники - Страница 64

– Эк его скрутило, болезного, – с горечью молвил бабай, видимо, вспомнив то же, что и Глеб.

– А какой прогноз? – тихо спросил парень врача, – выйдет Снюссер из комы или нет? И если выйдет, то когда?

– Затрудняюсь ответить, – Асклепий едва заметно пожал плечами. – Очень сложный случай. Может очнуться как в следующую минуту, так и через десять лет. Или двадцать. Но поверьте, мы делаем всё возможное, чтобы…

– Дайте я с ним поговорю, – настоятельно потребовал Федул. – Я где-то читал, что иногда беспробудно спящие приходят в себя, услышав задушевные речи друзей. Типа, доброе слово, оно и коматознику приятно!

– Ну… попробуйте, – с запинкой сказал врач. – Только будьте максимально осторожны и аккуратны.

– Обещаю, – Федул подошёл к кровати, посмотрел на лежащего Снюссера долгим взглядом. Вдруг, без какой-либо подготовки, гном резвым козликом запрыгнул на лежанку, уселся на груди деда Панкрата и, тряся его за плечи, истошно заорал:

– Очнись, гад! Я кому сказал – просыпайся! Говори, мерзавец, как тебя вывести из комы! – а затем влепил магу несколько быстрых пощёчин.

– Вы с ума сошли, – ахнул Асклепий, кидаясь к кровати, – вон, вон отсюда! Да как вы смеете… – пронзительный писк, донёсшийся от инфошара, остановил врача: на чёрном экране происходило нечто особенное – малоподвижные линии зазмеились, зарябили острыми пиками. Дед Снюссер, не открывая глаз, выдернул из-под Федула правую руку и без особого размаха стукнул гнома кулаком по уху – тот кубарем полетел с кровати.

– Жезл всевластия! Книга мёртвых! – далёким рокочущим басом произнёс маг. – Семью семь раз прикоснуться тем жезлом к плечам поочерёдно, зачитывая вслух имена и адреса умерших… Лишь тогда, не иначе… – голос Панкрата постепенно стих: великий Снюссер вновь впал в прежнее состояние. Скачущие линии на экране инфошара тоже успокоились, разгладились – через мгновение ничего уже не напоминало о случившемся.

– Что и требовалось разузнать, – удовлетворённо сказал гном, потирая оттопыренное багровое ухо.

– Удивительный результат, – хмуро сказал Асклепий, ухватив Федула за ворот рубахи и волоком таща его из палаты в коридор, – можно сказать феноменальный. Но ваши действия, батенька, я считаю всё же чересчур радикальными, хулиганскими. – Гном, бестолково суча ногами, молча ехал по скользкому полу: на довольной физиономии батеньки Федула не было и следа раскаяния о содеянном им безобразии. Модест с Глебом, не сговариваясь, вышли из палаты и заторопились к выходу, следом за быстро шагающим врачом.

На улице Асклепий наконец отпустил гнома. Не меняя тона, он сказал подоспевшим друзьям хулигана:

– Как вы понимаете, отныне доступ в имперский госпиталь закрыт для вас навсегда. Разве что в качестве пациентов… но, думаю, вам это не грозит, при такой-то непробиваемой душевной организации. Виданное ли дело, издеваться над впавшим в кому почтенным старцем, известнейшим магом, особой, приближённой к императору! Хамство какое-то.

– Ни хрена подобного, – вставая на ноги и отряхиваясь, самоуверенно заявил Федул. – Важен не метод, важен результат! Мои пощёчины принесли гораздо больше пользы, чем все ваши клистиры и пилюли вместе взятые. Народные средства, они, знаете ли, порой куда вернее всяких крутых лекарств… Вы, кстати, не пробовали деда водкой поить, нет? Очень рекомендую. Враз очнётся, чтобы огурчик на закуску попросить, хе-хе!

– Умолкните, невежда, – начиная выходить из себя, повысил голос Асклепий. – То, что сейчас произошло, ни в какие медицинские рамки не лезет и, уверен, более не повторится.

– Гражданин начальник, – нарочно отвлекая врача от перепалки с гномом, поинтересовался Глеб, – у меня к вам вопросик на предмет… ээ… невлезшего в медицинские рамки: а что означают слова волшебника Панкрата о «жезле всевластия» и «книге мёртвых»? Я понял так, что вылечить его можно только при помощи тех штуковин!

– Обычный бред сумеречного сознания, – остывая, нехотя ответил Асклепий. – Никаких жезлов всевластия и книг мёртвых в природе не существует, это всего лишь глупые фантазии. Досужий вымысел, народные сказки.

– Значит, Снюссер не вылечится? Пролежит всю оставшуюся жизнь на кровати бревно бревном? – недоверчиво спросил парень. – Прям кошмар какой-то.

– Будем надеяться на лучшее, – сухо ответил врач. – А теперь я попрошу вас немедленно покинуть территорию госпиталя и более здесь не появляться – я дам охране соответствующее распоряжение. Будьте любезны!

– Всё, уходим-уходим, – зачастил Федул, – честное слово, никогда больше! Ни-ни, ни сном, ни духом! Великое вам спасибо за показательную, так сказать, экскурсию, – он обеими ручками схватил ладонь опешившего врача и с пылом начал её трясти, – за любезно предоставленную возможность проведать нашего душку-старикана. Премного благодарны, век не забудем! Удачи вам, счастья, больших успехов в работе и знатного продвижения по службе. А также толстых взяток и чтоб никакой налоговой полиции! Типа, аминь.

– Вон! – вне себя закричал Асклепий, вырывая руку из цепкого гномьего захвата, – пошёл прочь, негодяй! – Федул, ойкнув, развернулся и опрометью кинулся к госпитальным воротам; Глеб с Модестом потрусили вдогонку за удирающим негодяем.

К счастью, долго гнаться за резвым гномом не пришлось – Федул, выскочив на улицу, добежал до угла госпитального двора, где и остановился возле чугунной ограды. И, посмеиваясь невесть чему, принялся ждать друзей.

– Слушай, ты зачем это безобразие устроил, а? – притрусив на место встречи, первым делом озаботился Глеб. – Беднягу Снюссера поколотил, да ещё и гражданину врачу выше крыши нахамил!