Хитники - Страница 35

Наученный горьким опытом, что оружие должно быть всегда под рукой, а не валяться в каком недоступном месте, гном прицепил к рукояти дубинки снятый с орковского автомата ремень и приладил его через грудь наискосок – отчего стал похож на мушкетёра со шпагой на перевязи. Ехидный Глеб немедля сообщил гному, что тот теперь вылитый шевалье Д’Артаньян, на что Федул высокомерно пообещал проткнуть насмешника дубинкой насквозь в лучших дартаньяновских традициях, если гадский обычник не уймётся.

Управлять скоростным шаром оказалось действительно не сложно, стоило лишь приноровиться к рычагу управления, легко движущемуся под рукой – точь-в-точь компьютерный джойстик-переросток – и так же легко меняющему направление полёта. По неопытности бабай слишком резко стал набирать высоту, отчего пузырелёт едва не перекувыркнулся, так же резко попытался исправить положение и едва не врезался в землю; с трудом выправив полёт, Модест взял курс в сторону от Нулевой Зоны. Лежавшие в траве орки, репортёр и его застреленный дубль, роща, блестящий на солнце ангар с «пьянычарским» флагом, заколдованный город – всё осталось позади.

– Ты, Модя, в следующий раз обязательно предупреждай, когда шалить задумаешь, – отдышавшись, слёзно попросил Федул. – А то на мне чистое исподнее и вовсе не хочется, чтобы оно от неожиданности сильно загрязнилось.

– Я ведь не профессиональный пилот, – смущаясь, ответил бабай, – я только учусь. Но, ежели чего, то до смерти мы в любом случае не убьёмся, всё ж техника умная, наверняка со встроенной защитой от аварии. Я так думаю!

– Думай чего хочешь, но рули аккуратно, – дал строгий наказ гном; посчитав лётный инструктаж оконченным, Федул козырьком приложил ко лбу ладошку и принялся осматривать открывающиеся перед ним дали. Глеб тоже заинтересованно уставился вниз – когда ещё доведётся поглядеть на волшебную империю с высоты?

Смотреть, в общем-то, оказалось не на что: от горизонта до горизонта тянулась бескрайняя, поросшая травой равнина. Пейзаж напоминал культурные пастбищные поля, не хватало только ферм и многочисленных стад коров. Зелёную безбрежность прорезали дороги – где бетонные и широкие, как скоростные автобаны, где асфальтовые и узкие, а где вообще грунтовые, наезженные, едва различимые с высоты. Какого-либо движения на второстепенных дорогах Глеб не заметил, в отличие от автобанов: по бетонным полосам мчались громоздкие автофуры, чуть реже встречались грузовые машины с затянутыми брезентом кузовами, совсем изредка мелькали междугородние автобусы и практически не было легковых автомобилей. Впрочем, гном в своё время объяснил Глебу, что дороги нужны в основном для транспортировки промышленных грузов, не более, а все продвинутые магики перемещаются исключительно по воздуху. Однако, сколько Глеб не вглядывался в синюю небесную даль, никаких признаков тех продвинутых магиков с их коврами-самолётами, мётлами и ступами он не обнаружил. Наверное, не интересно им тут было летать, вдали от городов… Размышления Глеба неожиданно прервал вопль гнома:

– Глядите, глядите, – Федул возбуждённо ёрзал на спинке кресла, топоча сандалиями по могучим плечам бабая: – там, слева!

– На шею не дави, – сердито потребовал Модест, – а то потеряю управление и гигнемся, – но, заинтригованный, глянул куда указывал гном. Посмотрел, конечно, и Глеб: действительно, зрелище было удивительное!

По левому борту пузырелёта в зелени травы блестело контурное изображение гигантской ящерицы, а ещё дальше – почти у горизонта – ярко посверкивал тонкий контур птички-колибри, с распростёртыми крыльями и направленным к тому горизонту клювом.

– Ничего подобного раньше не видел, – признался Федул, как истинный ценитель прекрасного разглядывая изображения в сложенный трубочкой кулак, – внушает! Даже, не побоюсь этого слова, содрогает. Это кто ж и для чего подобную зеркальную икебану в общественных полях устроил-то?

– Наверняка путеводные знаки, – уверенно сказал Глеб, – как в перуанской пустыне Наска. Там в прошлом веке точно такие же рисунки обнаружили, только обычные, не блестящие: экстрасенсы говорят, мол, это полётные ориентиры для инопланетян. Чтобы, значит, не заблудились, а прямиком дули в нужном им направлении. В инопланетном.

– Ну ты, Глебушко, и фантазёр, – захихикал гном, – ну и сказанул. Хе, Наска-фигаска! Придумал же дурацкое словечко, прям хоть стой, хоть падай.

– Ничего я не придумал, – возмутился парень, – по телевизору сколько раз ту пустыню с рисунками показывали! Ты разве не видел?

– Отстань, – махнул рукой гном, – откуда у меня телевизор? Мне этот зомбоящик и бесплатно не нужен, один сплошной информационный мусор в нём. А голова у меня не резиновая, некуда в неё всякую бредятину запихивать. Ладно, поверю тебе на слово.

– Мне, други, иное любопытно, – значительно молвил бабай, – здесь-то для кого знаки устроены? Сомневаюсь, чтобы для инопланетян, не верю я в них. Может, для боевых драконов?

– Бабаище, кончай нести пургу, – Федул раздражённо притопнул сандалией по плечу Модеста, – не существует на свете никаких драконов, уж поверь. Я, например, ни одного за свою жизнь не видел. Значит, враньё! А рисунки внизу на самом деле – обычные заливные луга в оригинальном дизайнерском исполнении. Вода там, понял? Оттого и сверкают.

– Не существуют, говоришь? – проворчал Модест, – а это в таком случае кто? – он указал свободной рукой в небо. – Воробей, что ли? – Глеб и Федул, раскрыв рты, уставились в указанном бабаем направлении.

Не слишком далеко и не слишком высоко навстречу пузырелёту летел дракон. Самый настоящий, живой, которого никак не спутаешь с самолётом… да и откуда в колдовской империи самолёты? Хотя, конечно, может и имеются, коли грузовые фуры по дорогам колесят – подумал Глеб, во все глаза смотря на сказочное чудище. Дракон плыл по небу, медленно взмахивая крыльями: зелёная чешуя светилась в лучах солнца изумрудным светом, поджатые к брюху когтистые лапы напоминали не до конца убранные шасси. На спине крылатого зверя находилась пассажирская кабина – длинная, серебристая, с рядом круглых иллюминаторов – пристёгнутая к дракону толстенными кожаными ремнями. Под иллюминаторами протянулась броская золотая надпись: «Наймати – Баррагос», а чуть ниже: «Бортовой номер 247»